Та ночь запомнилась еще одним странным ощущением. Найл очнулся от сна
в темноте, такой же удушающе теплой и тяжелой, как одеяло. На секунду
подумалось, что он снова у себя в пещере, затем тлеющие в печи угли
заставили осознать, что он у себя в комнате. Он лежал, совершенно не
чувствуя сонливости, и озадаченно прикидывал, уж не разбудил ли его
какой-нибудь шум. Уловив, наконец, шестым чувством, что он один, Найл
откинул одеяло и повернулся в бархатистом мраке на спину, недоумевая,
отчего вдруг так теснит дыхание. Сердце гулко стучало, а тело покрывал
пот.